7) Роды в поезде Сайн-Шанд – Улан-Батор прошли успешно
Еду в поезде Сайн-Шанд – Улан-Батор. В купе заглядывает монгол, смотрит на висящую военную форму, замечает медицинскую эмблему и спрашивает меня: «Доктор?». Доктор, говорю. Он обрадовался и призывно машет мне рукой.
Идут вслед за ним. Он приводит меня к последнему купе, открывает дверь и, показывая рукой на сидящую там монголку, говорит: «мама, мама». Увидев, какой живот у пассажирки, я без дальнейших объяснений понял, о чем идет речь. Беременная едет рожать в Улан-Батор, но почувствовала, что роды уже начинаются.
На занятиях по акушерству я на родах присутствовал, но, самому принимать роды не приходилось. Однако, делать нечего, нужно готовится к приему родов.
Проводница открыла мне другой туалет. Обычно они имели привычку открывать только один туалет в вагоне. Но санитарное состояние (больше подходит - антисанитарное) и второго туалета было не на высоте: раковина была забита и грязная вода болталась в такт раскачиванию вагона. Но, кусок мыла проводница нашла, так что руки я помыл. Потом подала в купе простыню – для будущего новорожденного.
Сел напротив роженицы и на пальцах попытался уяснить вопрос, какой это ребенок будет по счету. Она по-русски не разговаривала, но поняла и показала 3 пальца. Значит, у нее уже есть трое детей, или этот будет третий. В любом случае – хорошо. Раз не первые роды, значит, родовые пути не будут препятствием для выхода ребенка – уже проверены. А, главное, роженица знает, как рожать.
До прихода поезда в Улан-Батор остается меньше часа, и я втайне надеюсь, что раньше приезда в Улан-Батор рожать монголка не начнет.
Роженица была в монгольском халате с поясом (кушаком). Вот она этим поясом перетянула себе живот и начала все сильнее тянуть пояс за концы. Ребенок, буквально, выскочил из родовых путей, но я был наготове и тут же подхватил его на руки.
Однако, смотрю, ребенок начал синеть – асфиксия. Делать нечего – начал дыхание рот в рот. Смотрю – ребенок порозовел.
Монголка, глядя на мои манипуляции, сделала вопросительный жест, поднимая руки вверх. Я этот жест понял без слов – она спросила, мол, ребенок уже на небесах? Но я показал ей ребенка – живой. Тем более, что он начал кричать.
Когда поезд прибыл к перрону вокзала в Улан-Баторе, в вагон тут же зашла медицинская бригада, со специальным комплектом для приема родов и корзиной для новорожденного. Они приняли от меня ребенка и увезли в роддом.
Какая-то монголка с ручкой и листом бумаги хотела записать мои данные. Но мы тогда страдали шпиономанией, и я не решился разглашать «военную тайну». Нужно ведь выдать свои ФИО, гарнизон, войсковую часть. В итоге, я отделался отговоркой, что мол, я ничего такого не сделал. Так, на моем месте, поступил бы каждый.
А теперь жалею. Был бы у меня крестник – монголенок. Конечно, в те времена, была проблема с общением. То теперь существуют всякие социальные сети, и границы не являются препятствием к общению.