В ПШ, на дембель ехать неразрешалось, одевай парадку. Ухитрялись кто как мог. Обычно дембельский эщелон в Сайн-Шанд прибывал утром, стоял день и уходил вечером. Дембеля днем отправляли гонца на вокзал с вещьмешками в которых ПШ, надо было договорится с проводниками что бы вещьмешки припрятала какая нибудь проводница. Такой план предусматривала и моя дембельская команда. Но у нас получилось по другому. Ибо где то уже в 11 часов дневальный в казарме заорал. "Дембеля! С вещами в штаб!" Это было совершенно неожиданно для нас. Почему так рано? Что делать с ПШ?
Будь что будет! Решил я для себя и одел на себя ПШ, парадку оставил на вешалке в каптерке.
Кто то ПШ засунул в чемодан, кто то одел на себя и сверху рубашку и мундир. Предстояло 2 шмона. Один в штабе перед посадкой в машину и второй на вокзале, перед вагонами.
У нас в сентябре сменилось много офицеров и от новых можно было ожидать чего угодно.
Скажу сразу. Новые комбат, нач. штаба, замполит оказались нормальными людьми. Бегло взглянув в открытые чемоданы и необратив никакого внимания на то кто во что одет. Пожали нам руки! Поблагодарили за службу! и команда, последняя! В машину!
Перед посадкой в вагоны нас построили покомандно. Оглядывая нас прошлись гарнизонные чины. Один подполковник, заставил меня растегнуть верхнюю пуговицу шинели. "Почему в ПШ?", задал вопрос. "Парадка сгорела в наряде! Таш п.полковник!" Ответил я. И тут же, сопровождавший нас, наш, ст. лейтенант это подтвердил. "полкан" что то недовольно хмыкнув, пошел дальше.
С батальона нас ехало в этой команде 9 человек. Заняли крайний вагонный кубрик и покатили, ДОМОЙ!!!
Монгольские погранцы пропустили нас быстренько. Эщелон стоял у них недолго.
На нейтралке из окна вагона, кем то открытого несмотря на вопли проводницы, поднатопившей вагон до духоты, полетели мундиры советского воинства, повисая на придорожных кустах.
В ПШ оказалось подавляющее большинство пассажиров.
После нейтралки поезд остановился и нас выгнали в снежные сугробы, ночь и собачий холод. Купленные в Монголии олимпийки, надетые дополнительно вряд ли согревали.
Отечественные погранцы долго и тщательно осматривали поезд, но по чемоданам, оставленным в вагонах, нерылись. Потом, наконец то стали запускать в вагоны по одному, на основании предъявляемого лично каждым, военного билета и задавая каждому нелепый вопрос, типа скажи свой номер автомата или тому подобное. В нашей команде с посадкой прошло все нормально. Но в другой команде у какого то дембеля оказалось что несошелся номер военного билета с номером в списке и всего то на одну цифру. Явная опечатка писаря. Парня сняли с эщелона для отправки назад, в часть. Для переоформления списка. У нас всех это вызвало просто дикий ужас!
Наконец то НАУШКИ! Родная земля! Эщелон стоит на вокзальных путях! Утро. Сидим тихо, вдоль вагонов дефилирует патруль из бойцов наушкинского гарнизона. В каждом вагоне есть сопровождающий, офицер. Эти офицеры вылезли с вагонов и отправились получать наши деньги. Гречькин червонец каждому дембелю и деньги за классность и сержантские. Мы ждем своего литеху. Появился и закричал. Деньги выдавать буду на стации высадки! Мы его, ну просто в мгновение, взяли в кольцо и мирно, но несколько угрожающе ему объяснили что нашим деньгам в наших карманах как то спокойнее. Уразумев ситуацию, лейтенант стал выдавать наши кровные, и нашей команде первой.
Сухпай, выданный нам в дорогу, освободил вещмешок вывалившись на стол мгновенно. По пятерке с носа и трое наших гонцов вывалились с вагона как по тревоге. Минут через 15 они были уже в вагоне. Вещмешок был подзавязку набит бутылками, цена каждой 2,87.
Патруль, шатавшийся по перрону, делся куда то сразу же, как из вагонов стали выпрыгивать гонцы и эксцесов с патрулем у дембелей небыло.
Следующая остановка эщелона была станция "Гусинное озеро", 30 км до моего дома. На ней, мой чемодан вначале а потом и меня самого, мои сотоварищи вынесли из вагона и поставили на перрон. Начиналась моя новая жизнь.