Планета Монголия
Картина «Великий эпос» художника Ш. Тэнгис-Болда была создана на одном дыхании. Автор рассказывает, что тот неполный месяц, когда он воплощал свой замысел, прошел как один миг, в котором не было места и времени обычным повседневным заботам, зато ощущалась какая-то иная субстанция… вечность бытия. Художник тогда не различал ни дня, ни ночи, не чувствовал трескучих морозов начала суровой центральноазиатской зимы за стенами мастерской. На дворе стоял ноябрь 1988 года.
Полотно, закрепленное на мольбертном станке, оставалось нетронутым почти целую неделю. Ш. Тэнгис-Болд сидел, всматриваясь в его желтую, пустую поверхность и размышлял, наносил на полотно штрихи, мазки, разрисовывал его по нескольку раз… мысленно.
Где-то в начале второй недели холст начал оживать, и композиция картины приобретала зримые очертания, а дальше… а «дальше. — говорит Ш. Тэнгис-Болд, — было дело техники».
Картина — философского плана. Старый мудрец, играющий на древней степной виолине, называемой у монголов «хуур», весь поглощен собой, за ним — бесконечные гобийские просторы уходят далеко за горизонт. Чистые, степенные звуки «хуура» будят мысль и повествуют о прошлом — славном, грозном и утраченном. Большая многостворчатая раковина, свидетельница доисторических эпох и времен Монголии, где сотни миллионов лет назад плескался мировой океан, белеет на грифе, побуждая к мыслям и делам во имя будущего. За спиной старика — прожитые века, мудрость кочевников-предков и блеск степных ставок. Но кто он и где он, который должен прийти ему на смену? В ожидании достойных потомков древний старец готов сидеть вечно. Всем своим видом он говорит: надо ждать и дождаться, ибо нельзя родную землю, рассохшуюся, растрескавшуюся оставить такой; пусть придут потомки, которые напоят изжаждавшуюся землю, принесут монгольскому оазису в бесконечных просторах вселенной благополучие и процветание.
Картина произвела сильное впечатление, особенно на молодых, тем, что ее единственная фигура —
«мудрец-сказитель» символизирует национальный дух монголов — тему запретную до недавнего времени в социалистической Монголии. Критики едины во мнениях: эта работа является обращением к национальному духу и совести нынешнего поколения воскресить собственные истоки, служить делу национального возрождения. Картина заставляет думать каждого из нас о прошлом, настоящем, тревожиться за будущее.
Сюжетом картины стала своеобразная интерпретация распространенной на Востоке легенды о происхождении монгольского двуструнного смычкового инструмента «морин-хуур».
«Великий эпос» Ш. Тэнгис-Болда впервые был выставлен на открывшейся в конце ноября позапрошлого года в монгольской столице художественной экспозиции и открывал ее. Выставка продолжалась вплоть до начала февраля 1989 года. За это время в Монголии произошли беспрецедентные события: через полмесяца после открытия выставки в печати началась открытая критика сталинистских руководителей страны, еще через десять дней в Монголии было объявлено начало полномасштабной глубокой перестройки жизни общества, а первые дни января ознаменовались разбрызгиванием красок на памятник «вождя народов» Иосифа Сталина и заложника-исполнителя его воли в Монголии маршала X. Чойбалсана. Тогда на уланбаторских улицах каждый день все больше стали попадаться признаки нового веяния — самиздатовские брошюры, листовки, призывающие к демократии, гласности в общечеловеческом понимании, к перестройке.
Есть ли связь между этими событиями? Автор «Великого эпоса» считает, что цепь этих событий по отношению к его картине случайна. как человек и художник, он абсолютно равнодушен к политике. Может быть и так. Но ясно одно, что в глубинных пластах его внутреннего мира, его чувств созрело то, чему сам он не может найти названия и объяснения, что его заставило так четко, художественным языком передать политико-эмоциональный настрой в преобладающей части современного монгольского общества.
Да, мы всегда продукты своего времени, его дети, и если кому-то удается опередить его хоть чуточку — это дар судьбы, талант.
Гунгрэг Гууш
журнал «Монголия», 1990 год
