Последний поклон
(окончание)
Новый день 23 ноября ничего нового не принес. Работа в котельной продолжалась. Дембеля работали быстро, но без спешки, изредка переговариваясь, куря на ходу. Флотский старлей от удовольствия потирал руки, видя, что поставленная задача выполняется и подгонять солдат ненужно.
-Вы когда увольняетесь?- спросил как-то моряку дембелей.
-Говорят завтра или 25-го отправка,- почти хором ответили они.
-Жаль,-промолвил старлей,- еще бы неделька и дело было бы сделано.
К вечеру Козин опять исчез. Так без него и пошли в роту. В роте выяснилось, что Козин попал на дивизионную «губу».Напился «Ланы» и обругал по матушке начальника патруля. Замполит около получаса«выносил мозг» своими нравоучениями. В курилке потом дембеля долго обсуждали пьянство Козина.
-«Дурак!Такую песню испортил…»,-произнес пришедшие на ум слова Сатина из пьесы Горького«На дне» недоучившийся филолог Женька Рущук.
И все-таки несмотря ни на что настроение у всех было приподнятое.Шутили, смеялись, вспоминая интересные моменты службы.
-Петя!Ты дембельскую пилотку уже нагладил?- посмеивался Рущук над Октябринасом,припоминая ему прожженную шапку.
-Не, я в нее вставки от погон воткнул,- в тон ему отвечал Октябринас.
Ленька Мячиков разрезал пополам мыло «FA», сделал в обеих половинках полость изаталкивал в него неуставные значки.
-Аты знаешь, Леня, что мыло в дивизии тоже проверяется? Найдут у тебя все это добро и отправят обратно в роту,- серьезно говорил Шарипов конспиратору Мячикову.
-И че делать?- хлопал глазами Ленька, не понимая , что Шарип шутит.
-Хм! «Че делать»…Искать другое место для твоих значков. Затолкай их себе…в очко. как только шмон пройдет, вытянешь их оттуда. Подумаешь задницу порвешь маленько,-еле сдерживаясь от смеха, учил Шарипов.
-Иди ты !-завопил Мячиков,- это ты себе значки туда засунешь!- уже смеясь, говорил Ленька.
Казалось,ничто не может нарушить чемоданного настроения солдат.
После ужина, сидя в курилке, дембеля отдыхали после тяжелого дня. С крыльца спустился Шарипов темнее тучи.
-Всё,поедем мы домой,- сокрушенно проговорил сержант,- Глухой застучал нас ротному.Он меня сейчас вызывал. Орал…
-Ни хрена себе!- разом воскликнули Рущук и Земцов.
-Ждите,ща ротный вас иметь будет,- сообщил Шарипов.
На крыльце появился дежурный по роте младший сержант и как положено«молодому»позвал старослужащего по имени:
-Женя Рущук, тебя ротный вызывает.
-Суши сухари,- грустно пошутил Шарипов.
В канцелярии старший лейтенант Шпагин сразу задал вопрос:
-Рущук,кто избил Глушко?
-Не могу знать, тарищ сташнант.
-Зато я знаю! Ты его избил и ты был зачинщиком драки!- почти прокричал офицер.-Ты его первый ударил, а
он был при исполнении служебных обязанностей. Трибунал тебе грозит! Ну что вы за народ!? Неужели последние дни службы нельзя спокойно пожить и как белые люди поехать домой!
Шпагин прошелся по кабинету, потом сел на стул.
-Я старый лейтенант, срочную тоже тащил. Знаю, что иногда надо работать кулаками,чтобы об тебя ноги не вытирали,- Шпагин о чем-то на мгновение задумался, а потом продолжил,- послезавтра, 25-го, отправка, вы
увольняетесь. Знаю, что вы сейчас будете выяснять у Глушко почему он, как вы говорите «застучал», поэтому предупреждаю тебя и всем передай: ни один волос не должен упасть с головы Глушко!
И уже совсем спокойно добавил:
-Рущук, я видел дембелей в парадной форме, которых арестовывали прямо перед отправкой.Ты меня понял?
-Так точно!- козырнул солдат.
-Всё, иди. Земцова ко мне!
Дембель крутанулся на каблуках и пулей вылетел из канцелярии. Недалеко уже метал икру Земцов.
-Зема, иди, там тебя ждет много хорошего.
Как потом рассказал Земцов, ротный говорил с ним куда более жестче, чем с Шариповым и Рущуком. Командир был хорошо осведомлен о ночном происшествии.
В каптерке у стармеха «погоняли» шару*, поговорили о Глушко: «гнидой был, гнидой и остался».Разошлись спать. Женька Рущук заснул быстро как во времена своего «духовства».Зато проснулся рано, едва забрезжил рассвет. «Что это со мной? Никогда такого не было, чтобы раньше подъема просыпаться. Если завтра отправка, то сегодня последний день в полку. Эх, быстрей бы…»,думал солдат.
Перед завтраком собрались в курилке. Мимо прошмыгнул Глушко.
-Глухой, сюда иди,- впоголоса проговорил Земцов.
Глушко остановился в недоумении.
-Сюда иди, говорю ,- зло зашипел подключившийся к разговору Шарипов.
Глушко с видом ничего не знающего человека подошел к дембелям.
-Ну что, стукач, тебя сейчас урыть или перед самой отправкой?- засипел Зема.
-Кто стукач?- начал было отпираться Глушко.
-Молчи,курва!- сорвался с места Рущук.
-Мужики,мужики, хорош вам! Хватит!- успокаивал дембелей Октябринас. И, обращаясь к Глушко, сказал,- а ты пошел [пи-и-ип] отсюда, дятел. Волнение схлынуло. Снова заговорили о скорой отправке. Решили, что каждый час по очереди будут бегать в штаб смотреть списки на отправку.
В этот день время для дембелей тянулось медленнее обычного. Солдаты, испачканные асбестом, то и дело посматривали на часы, отсчитывая прошедший час. До обеда списков увольняющихся так и не дождались. Сразу после него дембеля, не мешкая, отправились в котельную. Опять началось тягостное ожидание.В четыре часа подошла очередь идти в штаб Рущуку. Дембель помыл руки, протер тряпкой сапоги и отправился в сторону штаба. На низеньком крыльце штаба полка стоял старший лейтенант Шпагин,
готовящийся заступить дежурным по полку. Женька козырнул.
-А, Рущук, списки пришел смотреть? Да все вы здесь,- чуть улыбаясь проговорил командир роты.
Женька,не веря своим глазам, увидел на двери список увольняющихся в запас 25-го ноября. В списке дембелей 5-й роты не было Шарипова и сидевшего на «губе»Козина. Радости солдата не было предела.
-Разрешите идти, тарищ..!-
-Валяй-,усмехнулся офицер.
Дембель несся по воздуху, с легкостью пушинки поднимая тяжеленные кирзачи. Подбегая к котельной, он уже орал во всегорло:
-Мужики! Всё! Кончай работу! Домой! Домой!
Флотский офицер только развел руками на сообщение о завтрашней отправке, мол, закон есть закон и
отпустил в роту.
В канцелярии роты находился только замполит Щукин.
-Ну что же, поздравляю. Идите готовьтесь к отправке. Шарипов, а тебя в списках нет,мог бы остаться в котельной,- заметил замполит.
-Товарищ старший лейтенант!- взмолился сержант.
-Ладно,ладно,- свеликодушничал Щукин.
И началась радостная беготня и суета.Нужно было что-то обязательно достать, пришить, прицепить, погладить…После отбоя Рущук сбегал на хоздвор к земляку помыть свое бренное тело под душем.
Часов до четырех утра в бытовой комнате наводили последний лоск на парадках. Разговаривали вполголоса, шутили, смеялись. Душа рвалась от радости! «Хэбэ» было сдано каптеру. Дембеля ходили пороте в спортивных костюмах, а Зема натянул даже кроссовки, купленные им у какого-то прапорщика. Кто-то из «дедов» забрал у Рущука его сапоги со сточенными на станке каблуками и ушитыми голенищами. Под утро разбрелись по своим койкам.
Но какой там сон! Ворочались, каждый думал о своем. И мысли сходились в одном:скорей бы домой.
Утром дембеля 5-й роты уже вовсю дефилировали по казарме в парадной форме. Отглаженные, с начищенными ботинками,они выглядели истинными молодцами. «Молодые» солдаты с завистью посматривали на них. Ильяс Шарипов был грустный, оно и понятно: оставался один без старых друзей.
По селектору прозвучала команда: «Всем увольняющимся в запас прибыть в клуб в 9-30 для получения Военных билетов». В 9-30 получили Военные билеты со всеми необходимыми печатями. Предстояло сходить в Строевую часть для получения денежного довольствия. В Строевой выдали по 90 тугриков.
-Имейте в виду, тугрики через границу перевозить нельзя, так что тратьте их здесь. В13-00 отъезд от 1-го КПП,- предупредил начальник Строевой части майор Лезнов.
В магазине жилзоны оставили все имеющиеся деньги. Набрали еды и сигарет(конечно же «Тройка»!).Часов в 12 последний раз появились в родной роте. Прошлись по казарме, попрощались со всеми. К часу дня все были у 1-го КПП. Четыре «стотридцатьпервых» дожидались своих нарядных пассажиров. В последний раз дембелей выстроили на плацу. С напутственным словом к ним обратился начальник штаба полка подполковник Чирекин. Поблагодарил за службу и дал последнюю команду:
-Внимание,товарищи увольняемые, по машинам!
Уже у самых ворот пожали руку остающемуся в полку Ильясу Шарипову.
-Свобода!-прогорланил Коля Земцов.
-Домой!Домой! Быстрее!- тараторил Пятрас Октябринас.
-Прощай,456-й!- крикнул Рущук и отдал честь, глядя на плац.
Леня Мячиков снял шапку, приложил ее к груди и наклонил голову:
-Больше никогда меня здесь не будет,- в шутку произнес он.
Рущук вынул из кармана несколько монгольских монет и бросил их в сторону плаца.
-На хорошую погоду!- почему-то сказал он.
Дембеля расселись в кузовах. Моторы заурчали, машины тронулись. Прощай полк! На мгновение стало грустно. Но это было только мгновение. Радость скорой встречи с домом пересилила все остальные чувства.
Солдаты уезжали домой. Откуда им было знать, что всего лишь через три года не будет их родного полка и Знамя, под которым они служили, будет пылиться где-то в архиве Министерства Обороны. Да и страны под названием СССР тоже не будет. Останется только светлая память о службе тех, кто провел «семьсот тридцать дней в сапогах».*
1994-2010гг.
«Семьсот тридцать дней в сапогах»*-слова из фотоальбома солдат, увольняющихся в запас.
«Шара»*(ударение на первый слог)- крепко заваренный чай со сгущенным молоком.