Вот такой сыскался текст из пучины интернета:
ТАНЦУЮТ ТОЛЬКО ПУШКАРИ!
Никто пути пройдённого у нас не отберёт - конница Будённого движется вперёд. Колёса лязгнули, и эшелон замер где-то посреди Монголии. Несколько вагонов свежего пушечного мяса, то бишь нас, призывников. Ехали мы весело, потому что за границу - в братскую Монгольскую о ту пору народную республику. Везли нас из Иркутска транзитом через пограничные Наушки. Затем мимо столичного Улан-Батора и далее вниз по карте, в сторону пустыни Гоби и чуждой нам тогда идеологически другой народной республики - Китайской.
Из Иркутска с песнями и драками выехали 17 ноября 1979 года, не подозревая о том, что для многих из нас 19 ноября, День ракетных войск и артиллерии, на всю оставшуюся жизнь станет одним из любимейших праздников. Прихваченную с собой из Союза водку выпили очень быстро. Собрали по вагону советские рубли, всё едино в Монголии не понадобятся, и взяли у проводниц оптом ещё. Как сейчас помню, "Сибирская" была, только появилась тогда, вкусная. Чтобы в армию ехалось бодрей, без пяти минут защитники любимой Родины дружно допили и "Сибирскую", заев домашними пирожками. Больше денег ни у кого не было, стали глазеть на Монголию в окна.
И тут нам навстречу, откуда-то с юга родины Чингисхана, показался другой эшелон - с дембелями. Подошёл и встал на соседнем пути аккурат напротив нас. Дембеля до водки ещё не добрались, а потому с неудержимым половым энтузиазмом принялись орать нам из окон вагонов: "Эй, салаги, мы в Союз едем, девчонок ваших любить будем!" На что мы великодушно отвечали нестройными голосами этой живописно разряженной ораве: "Ехайте на здоровье! Мы-то ваших уже отлюбили".
Пока наш эшелон катился от Улан-Батора на юг страны, в вагоны на остановках за живым "товаром" заскакивали "купцы" из местных гарнизонов. Мол, крановщики, водители, сварщики, бульдозеристы и далее по списку - есть? И периодически выдёргивали на перрон кого-то из нашего дружного похмельного вагона. На меня же спроса не было, поскольку Родина в лице Кировского военкомата солнечного Иркутска призвала меня на свою защиту со второго курса английского факультета Иркутского института иностранных языков имени вождя трудового вьетнамского народа товарища Хо Ши Мина. Или просто дедушки Хо, как его по-свойски именовали в институте.
Так вот студенты второго курса английского факультета "купцам" не требовались. Аж до самого конечного пункта нашего увлекательного путешествия. То бишь до города Сайн-Шанда, административного центра Восточно-Гобийского аймака. Куда Отечество железной рукой направило своих налысо бритых сыновей охранять покой мирных граждан от китайских агрессоров и вообще беречь мир во всём мире.
Причём по прибытии на место сразу выяснилось, что участие местного населения в выполнении столь ответственного задания не предусмотрено. Поскольку ни армии, ни пограничной стражи у братского народа, по сути, просто не было. Во всяком, в той точке пустыни Гоби, где нас высадили. Как, впрочем, не было и самой границы. В силу чего кочевники достаточно свободно перемещались туда и обратно. А наши отцы-командиры в свободное от нелёгкой службы время порою во время охоты на местную фауну вероломно проникали на суверенную китайскую территорию. По причине плохой ночной видимости и передозировки местного убойного шнапса - "Архи".
Так вот когда на перроне железнодорожного вокзала в Сайн-Шанде выяснили, что моя фамилия - Чувашев, то сразу же сказали, что я попаду тоже к Чувашеву. Я не понял, но так оно и вышло. Старший лейтенант Чувашев оказался начальником штаба 122-миллиметрового гаубичного дивизиона 339-го артиллерийского полка. Правда, никаких ощутимых жизненных благ мне это не принесло. А старлей Чувашев, мастер спорта по офицерскому многоборью, был знаменит своим ершистым характером, в силу чего начальство не больно-то охотно продвигало его по служебной лестнице. А также он был известен тем, что, приходя на танцы в гарнизонный Дом офицеров, просто и без затей извещал окружающих, что сегодня, мол, День артиллериста. Поэтому танцуют артиллеристы. Со всеми вытекающими, как говорится. Причём День артиллериста мог наступить в любое время и внезапно. Независимо от календаря. Ну а потом Чувашев заменился в Союз. Несколько лет командовал артполком. Как написал он мне в Сети, когда я его разыскал спустя долгие годы, сделал его лучшим в Союзе. Стал полковником.
У меня же всё было скромнее. Определили доблестного воина в ВУД (взвод управления дивизионом), в отделение артиллерийской разведки. Это не из жизни Рэмбо. Разведка - приборная, оптическая, на наблюдательном пункте. Разведка целей и управление огнём. Подручные средства - буссоль, дальномер квантовый, радиостанция Р-107, метеоружьё. Слова-то какие - просто музыка сфер.
Когда выходили по тревоге из гарнизона в пустыню на "войну", дивизионы окапывались и привязывались к местности. А нас, артразведку, выбрасывали в нескольких километрах впереди. На НП (наблюдательный пункт) между нашими позициями и вероятным, то бишь китайским противником. И мы в меру своих сил и отпущенных нам военных талантов корректировали огонь по взводным и ротным опорным пунктам, по наступающим вражеским колоннам...
При всей горячей любви к армии в советское время литераторы и поэты-песенники про таких скромных обитателей окопов, как мы, практически не писали. Поэтому я был просто восхищён, пролистав недавно книжку Михаила Веллера "Мишахерезада". Там среди прочих сюжетов обнаружились истории про пушкарей вообще и про батарею да НП в частности. Так что Веллер - голова, теперь практически любимый мой писатель.
А вообще служба была знатная. Полк был исламитянский. Новая историческая общность людей - советский народ - была представлена в основном жителями Узбекистана, Таджикистана, Казахстана, Туркменистана и других знойных республик. Видимо, в военкоматах считали, что пустынные ландшафты им куда ближе, чем славянам или кавказцам. Во всяком случае, бравые парни из кишлаков, служившие орудийными номерами в расчётах, по-русски говорили с большим трудом. И в качестве языка межнационального общения использовался русский мат, коим все владели хорошо. И ещё очень ценился крепкий кулак в качестве решающего аргумента во время ночных дискуссий, к примеру, об особенностях оргиастического хилиазма анабаптистов по Максу Веберу или о традициях фламандской школы живописи. Так что почти все два года общаться приходилось с помощью инвективной лексики, то бишь матом. Что-то вроде: "Милостивый государь, не соблаговолите ли вы пойти вон!".
Но несмотря ни на что, мы и в самом деле, как принято говорить, выполняли задачу. Прикрывали монголо-китайскую границу. Как говорил полковой особист, наш полк в случае начала военных действий был рассчитан на 2 часа активного сопротивления. При удачном стечении обстоятельств. А дальше, мол, нам помогут северные гарнизоны и войска из Союза. Это нас очень радовало и обнадёживало. Когда было нужно, мы через день ходили на ремень, сиречь - в караул. Дежурный по части шёл по плацу вдоль строя караула и по-отечески оглядывал нас. Правда, вместо уставного вопроса "Кто не может нести службу?" звучало несколько более эмоциональное обращение: "Косые, хромые, уроды, калеки, выйти из строя!". И все всё понимали. И дежурному скучно, и жаргон такой местный устоялся. И дело даже не в этих мелочах, приятно гревших душу среди суровой действительности. Просто это был свой мир, обособленный, оторванный от Союза, от Большой земли.
В Гоби-то не забалуешь. Зимой - до минус 50, летом - до плюс 50 на солнце. Снега не было, грунт промерзал чуть ли не до состояния полускального. Копали окоп на НП, "яму", - по ладоням кровь текла из сорванных мозолей. Зато жили дружно. Выкинут зимой на НП, окопаемся, сколько сил хватит, соберём кизяк верблюжий и костерок запалим. Чтоб хоть как-то согреться, ложились вокруг костерка и засыпали в мороз прямо на земле. Искры сыпались на ватные штаны, прожигали их, а заодно ПШ и подштанники. Тогда просыпались. И говорили друг другу разные слова.
Как-то на тактических учениях дивизии сутки сидели в "яме" голодом. Секретарь комсомольской организации дивизиона прапорщик Финенко, развозя пайку по позициям, долго колесил по пустыне в темноте, но всё никак не мог найти нас. Когда же всё-таки он наконец-то добрался до НП, в одном термосе была смёрзшаяся в ком перловка, а в другом так называемый "кофе" на сгущёнке. Причём сей божественный напиток был покрыт коркой льда. Мы расковыряли лёд штык-ножом и гостеприимно поднесли первую кружку нашему кормильцу. Однако Финенко почему-то отказался. Видимо, кофе с коньяком он любил больше, чем со льдом. А у нас при себе коньяка не было.
А вообще мы там ели всё, что смогли добыть. Если, конечно, была такая возможность. Особенно когда молодыми были. Когда же дослужились до звания гобийских дедов, стали более разборчивыми. Предпочитали "шару". Скажем так, тонизирующий напиток с изысканной рецептурой - пачка чая на банку сгущёнки Филимоновского молочно-консервного комбината. Сия чайная церемония резко повышала бдительность при несении службы.
А когда подошёл дембель, неизбежный, как мировая революция, народ от тоски по Родине пустился во все тяжкие. Начёсывали дембельские шинели, после чего они выглядели как шубы. Гладили утюгом сапоги в гармошку. А дембельская парадка - это вообще святое. Равно как и дембельский альбом. Я, правда, ни тем, ни другим не занимался. Как-то смысла не понимал. И колоть на ногах бессмертные слова "Они топтали Гоби!" тоже не стал. Хотя многие и накололи. Чтобы красиво было и мужественно. И чтобы девчонки потом на "гражданке" ещё пуще воина любили.
Впрочем, разве всё упомнишь-перескажешь. Грустное забылось. Весёлое и доброе осталось. До сих пор в ушах иногда звучит заботливый голос старшины батареи прапорщика Березина: "Солдат без работы - преступник!" А мы не были преступниками. Мы солдатами были. Топтанули, так сказать, по полной, по-взрослому.
Да, чуть не забыл. Сегодня же 19 ноября, День артиллерии. Значит, танцуют только артиллеристы. А всех остальных - с праздником!
Юрий ЧУВАШЕВ, гобийский дед. МНР, г. Сайн-Шанд, 1979-1981 гг.http://www.krasrab.com/archive/2011/11/19/15/view_article На снимках: До приказа ещё 305 дней. Август 1981 года. Гоби. На тактических учениях 41-й мотострелковой дивизии. Лучшие воины взвода управления гаубичного дивизиона.
Фото из архива автора.