ДАУРИЯ
гарнизон, военный городок, казармы, история...Постараемся составить описание военного городка....К сожалению, гугла мапу не дает (все размыто для китайских шпийонов)..Но по описанию там служивших в СА, семеновские казармы еще были и туда ходили как на экскурсию смотреть метровые стены...И так, будем "выжимать" все описания и детали "гарнизона" Унгерна в Даурии.Для начала А.Еленевский ("Военные училища в Сибири 1918-1922", В.Б.)глава Читинское Военное Училище, описание пребывания с золотом в Даурии..."Станция Даурия маленькая — 6 путей. На север от станции — ряды красных кирпичных казарм. На юг — маленький поселок, где периодически вспыхивали чумные заболевания: жители охотились на тарбоганов — небольших степных зверьков ради их шкурки и ели их мясо, а тарбоганы — переносчики чумы. Большинство казарм пустовало: на Азиатскую дивизию, 1000-1200 человек много помещений не требовалось. В казармах, стоявших по краям городка, были замурованы кирпичом все окна и двери нижнего этажа и попасть наверх можно было только по приставной лестнице. Часть крыши с них была снята и там стояли орудия образца 1877 года. На форту № 6 был верх возможной техники: крепостной прожектор; на этом форту сразу же обосновалась инженерная рота. Пулеметная рота осталась в броневых коробках бронепоезда, на ветке, проходившей посредине города и около церкви, окруженной громадными штабелями снарядных ящиков.Порядок, чистота, дисциплина здесь были заметны в каждой мелочи. О бароне рассказывали чудеса: что он спит на досках, поставленных на два ящика с золотом, покрытых потником, с конским седлом в голове. Потом от связных, носивших пакеты барону, узнали, что это вранье: квартира у него — как квартира и кровать хорошая, даже с пружинным матрасом.Барона боялись: юнкера Савельева, зазевавшегося с отданием чести, он отправил на губу бегом, поэтому, как только где-либо усматривали барона, так опрометью кидались в боковую коробку, закрывали дверь и через бойницы следили, куда продвигается опасность. Зимой барон не сажал на губу: арестованный, одетый в теплую доху, выпроваживался на крышу и там, особенно в пургу, судорожно цеплялся за печную трубу, чтобы не быть сдутым с 20-метровой высоты на чуть припорошенную снегом промерзшую даурскую землю. Трое суток такого сидения превращали в образцовых солдат самых распущенных и недисциплинированных людей.В день приезда училища погода была холодная, ветреная, затем разветрилось и наступили теплые, ясные дни. Через неделю после нашего прихода Азиатская дивизия ушла в поход, — мимо бронепоезда прошли отлично одетые в зеленые рубахи и шаровары сотни. У каждого солдата за плечами по две винтовки. После ухода дивизии, пехотная рота разместилась в первой, ближней к бронепоезду, казарме, наша — в офицерском флигеле, между этой казармой и фортом № 6. После второго выпуска 11. 9. 1920 года нашу роту — юнкеров и молодых подпоручиков перевели в казарму, на второй этаж, над пехотной ротой. Это время было самым сумбурным: все время переселения, наряды в караул к золоту, в дежурство на броневую коробку. Генерал Тирбах решил, что организовать довольствие, как следует, невозможно и поэтому приказал в ротах поставить мешки с белой мукой и банки с смальцем, все с увлечением стали стряпать подобие блинов: беря, где только можно щепок, месили тесто, разводили костер и на печных вьюшках, за неимением сковородок, с увлечением пекли блины, от которых в нормальное время получили бы заворот кишок."