Уважаемый Константин.
В то время можно было часто слышать от военных:"ты белобандит", "вы белобандиты". Некоторые выражали это со злобой, но большинство за "всяко просто". Ведь им было известно кто мы, это умело преподносилось и в школе и в прессе и литературе.
Человек, о котором я говорил, был молодым, лет 25-27. Просто горячая голова. Он окончил инструкторскую школу и был в Асано унтер-офицером. В отряде обучали, как пользоваться всеми видами советского оружия. Помните я здесь писал о Семене Шильникове, так у того была семья-двое детей и погиб он совсем глупо. А таких случаев было немало. Почти в каждом населенном пункте создавались отряды самоохраны от японцев, озлобленных поражением и загнанным в тупик. Эти отряды возглавляли бывшие офицеры, пешковцы, или асановцы. Так, например, для поддержки порядка и самообороны в поселке Верх-Урга во главе стояли пешковцы: сотник Потапов - помощник Пешкова и хорунжий Морозов.
На концессии Чол созданный отряд для самоохраны возглавлял асановец Коволенко. Они не только защищали свое селение, но и на свой страх и риск сами нападали на японцев в районе Большого Хингана.
В районе города Харбина, то там действовал не один отряд из русских эмигрантов и оказывали большую помощь наступающей армии. Например, захвавтили Сунгарский мост, который японцы хотели взорвать и удерживали его до подхода частей Красной армии. Какое определение дать этому порыву эмигрантов, сказать затрудняюсь. Может быть желание "задобрить" и смягчить удар за свое прошлое? Не знаю. Но, знаю одно, что это не помогло. Отряды СМЕРШа и НКВД провели тщательную зачиску и десятки тысяч "белобандитов" отправили в концлагеря.
А то, что были выдачи, то это общеизвестный факт. Чины СМЕРША знали куда и к кому идти. Советская агентура работала четко.
Вспомнил такую картинку. Бойцы где-то захватили двух японцев, один был раненый. Привезли их в поселок на грузовике и остановились на площади около поселковой управы. Японцы имели жалкий вид, оборванные и грязные. Бойцы были пьяные. Один боец заиграл на гармошке, японца заставили танцевать, и он под угрозой, топтался ногами на одном месте в кузове машины. Мы, 6-7 летние мальчишки, окружив машину смеялись, пока нас не угнали старшие. Что мы тогда понимали?